Приключения Сэмюэля Пингля [с иллюстрациями] - Сергей Беляев

— Очень жаль, сэр, — отозвался я. — Неужели нельзя изобрести что-нибудь, чтобы…

— Хм… изобрести… — неодобрительно посмотрел на меня Добба. — Задача ученого состоит в том, чтобы наблюдать, сделать из наблюдении правильный вывод и экспериментировать. А чтобы иметь на это право, надо много знать. Трудность эксперимента с белками состояла в том, что в лабораториях химики и физиологи имеют дело с измененным, свернутым, мертвым белком. Он делается таким, лишь только его коснуться реагентом. А ведь основное свойство активного белка состоит в том, что он живет.

— А что такое «живет»? — спросил я.

Добби обрадовался этому вопросу, и глаза его заблестели.

— Жизнь — непрестанный круговорот материи, Сэм, действие, развитие, переход из одной формы в другую. В живом организме непрестанно идет распад одних молекул и построение новых, взаимопроникающий процесс, противоречивый, но единый и вечный. Учитесь, Сэм, думайте над этим, и вы начнете видеть то, чего раньше и не подозревали. Тайна живого белка удивительна, но не мистична…

Он подошел к центрифуге.

— Вы слыхали о вирусах, Сэм. Их нельзя видеть в микроскоп, как микробов, но активность их чрезвычайка велика. Достаточно ничтожнейшего количества вируса табачной мозаики, чтобы заразить целую плантацию. Первая задача — получить чистые вирусы различных болезней животных и растений. Центрифуга и фильтры служат для этой цели…

Добби приподнял крышку, скрывающую внутренность центрифуги. Там на вертикальной оси расположились четыре подставки с пробирками. Вот Добби включил мотор.

Ось завертелась, и пробирки под действием центробежной силы приняли горизонтальное положение.

Добби продолжал:

— Под этим же действием все частички смеси, налитой в пробирки, осядут на дно. Самые тяжелые ниже всех; те, которые легче, расположатся выше. Так используются центрифуги для скорейшего получения осадков из жидких смесей. Для осаждения вирусов нужны особые центрифуги, приводимые в движение сжатым воздухом и делающие до шестидесяти тысяч оборотов в минуту. Вот что получается в результате кропотливых изысканий…

Добби остановил центрифугу и показал мне ряд запаянных пробирок, стоявших чинными рядами в подставках на столе.

— Перед вами, Сэм, все известные науке вирусы, выделенные в чистом виде. Вот эта красноватая жидкость с выпавшими мелкими кристалликами-вирус картофельной мозаики. Вот вирус, вызывающий скручивание листьев картофеля. Вот вирус одеревенения плодов томатов. Вот вирусная болезнь, ведущая к карликовости плодовых деревьев. В Японии выводят прелестные крохотные вишневые деревца. Секрет выводки деревьев-карликов передается садоводом старшему сыну на ухо перед последним вздохом как величайшая тайна. А я знаю ее. Речь идет о технике прививки вируса. А полюбуйтесь на эти разноцветные жидкости и кристаллы. В этой пробирке — чистый вирус ящура. В этой — вирус гриппа. Мне много пришлось с ним повозиться. Самыми восприимчивыми к гриппу оказались хорьки. Кровь их очень нравится вирусам гриппа. Они там накапливаются в громадных количествах, и содержимого этой пробирки хватит, чтобы все население земного шара закашляло и зачихало.

— Какой красивый оранжевый цвет! — обратил я внимание на одну пробирку.

— Да, — произнес Добби, вытаскивая из подставки тонкую пробирку. — Здесь вирус бородавок. Да, самых обычных бородавок, которые тоже вызываются особым вирусом. И если они завелись у вас на ладонях, то попросите врача выжечь их азотной кислотой. Но вот вирусные кристаллы такого же цвета, а вызывают они на коже, не бородавки, а пузырьки — знаете, когда говорят: «на губах высыпала лихорадка». Это герпес, тоже вирусное заболевание…

— Но как же микробы? — спросил я, сгорая от любопытства.

Добби лукаво усмехнулся.

— Вполне резонный вопрос. Я тоже задавал его себе, когда молодым врачом занялся изучением кори. Меня самого на факультете учили, что нет заразной болезни без заразного микроба. Пастер открыл микроб, но он натолкнулся и на вирус бешенства. Кох открыл холерную запятую и туберкулезную палочку. Но те, кто пошел по его следам, не могли найти микробов — возбудителей целого ряда болезней. Теперь-то мы знаем, что одни болезни вызываются микробами, а другие-вирусами. — Лицо Добби сияло торжеством. — Скоро все должны будут понять, что учение о вирусах так же важно в ряде наук, как и бактериология.

— О сэр! — воскликнул я в восхищении. — Как жаль, что об этом нам ничего не говорили в колледже! Ведь если вы держите в пробирках такие страшные вещи…

Добби улыбался.

— Вирусы страшны в руках невежд, а не в лаборатории экспериментатора. Он учится управлять ими и переделывать их…

— Как переделывать? — спросил я.

— Сейчас узнаете. Живой организм отвечает на введение в него в известной дозе чужеродного белка очень разнообразно. Самое главное то, что организм вырабатывает антагониста введенному белку. Ваш Мильройс нажил деньги тем, что разработал способ получения антагонистов змеиным ядам. Его лаборанты впрыскивали лошади или барану крохотные дозы яда кобры, потом отделяли выработанное в крови лошади вещество; это и было противоядие против укусов кобры. С микробами дифтерии поступают так же и получают противодифтерийную сыворотку.

— Но это же так просто, сэр! Тогда надо против всех болезней сделать так.

— Хм… Сказали тоже… Просто… — Добби покачал головой, как бы сожалея о моем невежестве. — А вот совсем и не просто. Для каждого заразного начала надо подобрать наиболее подходящую породу животных. Для дифтерии нашли лошадь. Для вируса оспы — теленка. Для вируса гриппа…

— Хорька, — подхватил я, чтобы показать, что понимаю.

— Сэм, вы делаете успехи, — рассмеялся Добби. — И сейчас вы увидите, как тот же эксперимент можно использовать по-другому.

Добби подошел к лабораторному столу, на котором стояли два растения.

— Это из семейства пасленовых, — сказал он. — Они сродни картофелю. Одно из них заражено вирусом мозаики. — Требуется узнать, какое из них здоровое, а какое больное…

Мне незачем было задумываться.

— Надо разломать стебель и посмотреть, загнил он или нет.

Добби стукнул ладонью по столу.

— Загнивание развивается не сразу, во-первых. А если у вас пять тысяч акров под этой технической культурой? Что ж, вы и пойдете ломать стебли?

— Простите, сэр, я сказал не подумав.

— Вот то-то, — смягчился Добби. — Хм…

Тут он взял предметное стеклышко, сорвал с одного растения лист и выжал капельку сока на стеклышко. Потом подошел к умывальнику, вымыл руки с мылом, затем сорвал лист с другого растения и тоже выжал капельку сока на стеклышко рядом с первой капелькой так, чтобы они не сливались.